Владимир Мигачёв «Средняя полоса»

~На выставке Владимира Мигачёва «Средняя полоса» в галерее ARTSTORY будет представлено 40 холстов, написанных в уникальной авторской технике. Пейзажи, сделанные из земли, золы, угля, глины, алкидных смол, превращаются в эпические симфонии на темы сегодняшней России, в которых сама земля диктует и общий колорит, и тональность, и настроение.

Название «Средняя полоса» призвано подчеркнуть единство нескольких смысловых пластов представленной экспозиции – географического (часть территории России), философски-бытового (если рассматривать жизнь, как чередование черных и светлых полос, то в целом возобладает серый тон) и метафизического (как пространства, в котором существует человек – язычники называют его средним миром).

Уже много лет художник хранит верность жанру, как он его называет, монотонного пейзажа, открывая в нем все новые глубины и возможности. Появившись на свет в деревне на Орловщине (1959 год), Владимир Мигачёв с молоком матери впитал в себя тайну русской природы – как среды обитания окружавших его людей. Правда, должно было пройти немало времени, чтобы дремавшее в подсознании воплотилось в бесчисленных холстах. После окончания художественно-графического факультета Кубанского государственного университета (Краснодар) начинающий живописец два года преподавал в школе рисование, а для души в течение десяти лет писал беспредметные композиции. Абстракционизм подкупил его абсолютной свободой от сюжета, вообще любой литературщины, возможностью ошеломлять чисто живописными средствами.

Однажды в середине 90-х судьба привела Владимира Мигачева в храм, который надо было расписать. Библейско-евангельские сюжеты в русской интерпретации привели его к мысли, что, во-первых, абстрактная живопись напрямую связана с русской иконописью – и там, и там духовное наполнение достигается с помощью всего двух изобразительных средств – линии и цвета). Во-вторых, духовного наполнения и напряжения проще всего достичь с помощью предельной простоты и сдержанности формы (светоносность не обязательно предполагает яркость). В-третьих, хаос беспредметности для художника – всего лишь основа, из которой должен возникнуть собственный живописный язык. А чтобы он звучал убедительно, нужно сделать его максимально лаконичным (монохромным) и выразительным (эмоциональным).

Работа в церкви возвратила Владимира Мигачёва к его деревенским корням и истокам, пробудила интерес к национальным традициям. Он решил написать портрет России с бескрайними просторами ее средней полосы, неизбывной тоской и сакральной мощью. Интуиция подсказывала, что привычные набившие оскомину краски явно не справятся со столь многогранной задачей. Однажды ему пришла в голову идея. Если в пейзаже преобладает земля, почему бы не написать ее с помощью самой же земли. Взять обычную землю – ту, которая под ногами, и нанести на холст. Поскольку земля миллионы лет впитывала энергию жившего на ней человечества, что еще способно точнее рассказать о самом главном? А если к тому же по соседству с землей поместить пепел (прах к праху), то эмоциональное наполнение картины многократно возрастет. Так родилась уникальная авторская техника. Акрил, земля (часто в виде чернозема), песок, зола, уголь, глина, алкидные смолы, кузбасслак, – сливаясь в экстазе, превращаются в эпические симфонии на темы сегодняшней России, в которых земля диктует и общий колорит, и тональность, и настроение.

Владимир Мигачёв смешивает не только материалы, но и самые разные приемы и стили – самый что ни на есть «кондовый» реализм и неоэкспрессионизм, графичную монохромность и брутальность фактуры, суровость и монументальность, репрезентативность и концептуальность. К тому же художник напрямую отсылает нас к югендстилю и символизму с их изысканной грустью, ностальгией, тревогой, эстетизацией горизонтали и страстным желанием из нее вырваться. В результате получаются некие «антипейзажи» – плоды своеобразного «духовного зрения» автора, в которых проявляется суть происходящего в мире, а все выразительные средства подчинены желанию раскрыть амбивалентность природы, показать окружающую среду как жертву и как палача. С одной стороны, боль за ужасающий экологический и духовный контекст, в котором мы все оказались. С другой, напоминание об инфернальной ипостаси земли – как субстанции, из которой выходит все сущее, и куда оно неизбежно возвращается. Идиллическая пейзажность средней полосы иллюзорна, поскольку несет в себе разрушительный потенциал. Не стоит забывать, что земля – одна из стихий, гнев которой страшен. 

– На земле в принципе все возможно, – говорит Владимир Мигачёв. – Любовь, ненависть, счастье, радость, горе, войны, победы. Но только при одном условии. Должна быть сама земля. Без нее ничего нет. Просто не существует.